Вслед за выходом в прокат документальной картины «Джейн Б. глазами Аньес В.» 1988 года до российских экранов добрался и новый фильм-портрет актрисы, певицы и иконы стиля 70-х Джейн Биркин, на этот раз снятый одной из ее дочерей, артисткой Шарлоттой Генсбур. «Джейн глазами Шарлотты», уже в названии явно намекающий на работу Аньес Варда, также является попыткой открыть другим трепетную и ранимую душу уже 75-летней мадам Биркин — красивой, нежной, несмотря на почтенный возраст, женщины. В наибольшей же степени эта картина является для Шарлотты Генсбур необычным способом поговорить с матерью и выразить ей свою любовь.
«Я хочу посмотреть на тебя так, как не осмеливалась смотреть раньше», — говорит Шарлотта в одном из первых разговоров. Не собираясь рассказывать в кадре биографию легендарной Джейн Биркин, она направляет на нее камеру, чтобы иметь возможность сблизиться с матерью, исследуя ее мысли и чувства. В самом начале мы узнаем, что их отношения всегда были сдержаны, и Шарлотта открыто спрашивает Джейн, почему, дескать, они не были близки — или почему она не ругала ее, как сестер. «Ты была для меня особенным ребенком. Я даже не осмеливалась на тебя посмотреть», — говорит Джейн. В последующих сценах меж ними будет много таких вот разговоров, откровенных по содержанию, но эмоционально сдержанных. И Джейн, и Шарлотта словно робеют друг перед другом, общаясь вполголоса даже на продуваемом ветрами пляже Бретани, а в тихих интерьерах иногда совсем переходят на шепот. В такой же мягкой, нежной, интимной интонации, без ярких красок и громких слов, и сделана вся картина.
Обычно в кадре они обе, но, чтобы приблизиться максимально, Шарлотта и сама берет в руки 8-миллимитровую пленочную камеру, снимая Джейн на берегу моря и в постели, разглядывая очень близко ее лицо и руки, как это делала 35 лет назад Аньес Варда, пытавшаяся разгадать душу Джейн и представить ее как мозаику кинематографических образов. Варда зафиксировала в фильме и первую тревогу Биркин перед увяданием тела. Тема старения и сейчас немало волнует легендарную актрису и модель: очевидно, что она, как и все мы, ежедневно вынуждена мириться с возрастом, принимать его. Она говорит про невозможность привыкнуть к морщинам и страх полного исчезновения губ. Признается, что стала коротко стричься и избавляться от атрибутов женственности, чтобы люди не обсуждали ее внешность. Упоминает, что с тех пор, как перестала узнавать себя в зеркалах, начала смотреть в них реже. Зеркала и отражения – еще один образ из картин Аньес, который вскользь использует в фильме Шарлотта, хотя не копирует ее кадры и не имитирует стиль. Еще она включает в картину старые домашние видео и фотографии: хотя они не рассказывают о Джейн Биркин прямо, но тоже помогают нарисовать подробную карту человеческой памяти, потерь, тревог и привязанностей.
Разговоры касаются разных тем, даже самых болезненных. Только в этих интимных беседах как будто случайно приоткрываются некоторые важные детали и факты биографии, делая портрет героини объемнее, но не обнажая ее полностью. Так, от обсуждения бессонницы мать и дочь переходят к здоровью — и невозможно не догадаться, что Биркин перенесла рак, а эту болезнь (или ее обострение), в свою очередь, спровоцировало в 2013 году самоубийство Кейт Барри, ее старшей дочери. Шарлотта снимает мать на фоне стены, куда проецируются те самые семейные кинопленки из прежней, очень далекой жизни. Джейн говорит, что с тех пор, как не стало Кейт, она не решалась смотреть эти записи, и ей нужно отвернуться. Она испытывает чувство вины. Той жизни больше нет. И всем грустно.
О былой, как и о нынешней, славе «Джейн глазами Шарлотты» говорит немного. Несколько коротких сцен, снятых на гастролях в Японии и Нью-Йоркском Карнеги-холле, где дочь подглядывает за выступлением матери из-за кулис, да воспоминания о театре «Батаклан», на сцене которого Джейн впервые спела со вторым мужем — Сержем Генсбуром. Воспоминания обе женщины ворошат и в музее-квартире Сержа, которую хранит и оберегает сама Шарлотта. Здесь все как прежде: сохранилась даже кое-какая еда отца, которая оставалась в холодильнике и в шкафах на момент его смерти. «Сардины взорвались», — сетует Шарлотта. Затем они идут в спальню, где до сих пор стоят пузырьки духов Джейн. Они до сих пор пахнут. Шарлотта признается маме, что хотела бы «отпустить это место», чтобы оно продолжало жить без нее.
О чем бы ни шел разговор, о материнской ответственности, страхе сцены, перенесенных болезнях, бессоннице или собаках, в этих беседах – живая связь матери и дочери, которую Шарлотта тут же проецирует на отношения с дочерью Алис. Девочка почти всегда где-то рядом. Они вместе едут к бабушке в Бретань, гуляют по берегу моря, перекусывают в кафе или проводят время в ее светлом доме. Теперь, когда Шарлотта сама достигла возраста матери, какой та остается в ее детских воспоминаниях, она не просто ностальгирует по юным годам, — ее волнует материнство как состояние: она ищет у Джейн ответы и говорит, что ощущает потребность в маме. Хочет, чтобы та научила ее жить. Вероятно, увидав первые признаки собственного старения, мы стараемся «зацепиться» за родителей и начинаем уделять им больше внимания. Не только потому, что нам нужен их опыт, но еще и от осознания обратного отсчета времени.
Фильм Шарлотты Генсбур отличается как изобретательным подходом, так и глубиной: он не просто запечатлевает образ Джейн Б. в 75 лет, но и показывает неразрывную связь между матерью и дочерью. Наверное, и пандемия коронавируса лишь усилила эту жажду тепла и близости, желание сказать о любви и страх потерять близкого человека. «Варда была права: нужно запечатлевать момент», — говорит Шарлотта. А чуть позже добавляет главные слова: «Чем больше на тебя смотрю, тем больше люблю».
«Джейн глазами Шарлотты» в прокате с 7 июля.
