На фестивале «Зимний» прошла премьера фильма Киностудии имени Горького «Вера» — экранизация повести Галины Щербаковой «Вам и не снилось». Это не ремейк и не продолжение картины 1980 года о советских Ромео и Джульетте, а новое авторское прочтение режиссера Ирины Волковой и сценаристки Ярославы Пулинович с акцентом на главную героиню, маму Романа. Рассказываем о работе, которая выйдет в прокат в начале следующего года, подробнее.
фото: пресс-служба Киностудии им. Горького
«Но, видит Бог, излишняя забота — Такое же проклятье стариков, Как беззаботность – горе молодежи». (Уильям Шекспир «Гамлет»)
Вера (Виктория Толстоганова) – обычная советская женщина, научная работница, жена и мать, погруженная целиком и полностью в жизнь и проблемы семьи. Муж – нытик и ипохондрик Костя (Алексей Розин): у него гипертонический криз, суставы и тысяча других недомоганий, хотя внешне вообще-то он производит впечатление здоровяка. Сыну Ромке (Тимофей Тимков) 15 лет – возраст, когда у подростков начинают играть гормоны. Первая любовь сына не на шутку волнует Веру, ведь избранница Юлька (Полина Меркурьева) – дочь внезапно переехавшей в их дом костиной бывшей Людмилы (Ольга Сутулова), самой ненавистной женщины на свете. Увидев её после долгих лет разлуки, болезный супруг вдруг неожиданно, на глазах у всего двора «запрыгал козликом» и вспомнил о былых чувствах. Не в силах повлиять на мысли Кости, Вера пытается спасти от ужасной семьи хотя бы сына, методично вынашивая план, как разлучить его с девочкой. И это неизбежно приводит к трагедии.
Хотя авторы экранизации умоляют не сравнивать «Веру» с картиной Ильи Фрэза, сделать это невозможно: советская лента, также снятая на киностудии Горького, лидер проката 1981 года, до сих пор является одим из лучших фильмов о любви, и зрители его не забывают. С новой работой «Вам и не снилось» роднит не только сюжет и производственная компания, но и имя композитора Алексея Рыбникова, написавшего музыку для обеих лент. В «Вере» это совершенно новые лирические мотивы, хотя инструментальная версия знаменитой композиции «Последняя поэма» тоже звучит в одной из сцен — как уважительный поклон и дань советскому шедевру. В остальном же это абсолютно разные фильмы, пусть и снятые по одной истории. Особенно это заметно при сопоставлении образов взрослых персонажей: герои двух картин и внешне, и во многом внутренне — полные антиподы.
фото: пресс-служба Киностудии им. Горького
Повествовательный и эмоциональный центр новой экранизации – героиня Виктории Толстогановой, сыгранная вдумчиво, глубоко, со множеством нюансов. Её Вера — не беспардонная хабалка и «яжемать», какой была героиня Лидии Федосеевой-Шукшиной, а поистине трагическая личность, интересная, сложная, страдающая, открытая и к новым культурным впечатлениям, и не чуждая романтики дальних дорог. Её работа связана с длительными командировками, откуда она возвращается домой с радостью. Дома у нее все образцово: скатерть, чашки с блюдцами — всё, как у людей. Вера по-настоящему любит семью, несет, не сгибаясь, все проблемы на своих хрупких плечах, прощает мужу его слабости, а сына называет Ромасиком — из уст актрисы это звучит не пошло, а действительно нежно. Рома – начитанный, воспитанный, вежливый парень, не избалованный, уважающий родителей да и вообще – взрослых. Он даже не помышляет конфликтовать с матерью, потому что доверяет ей во всем, за любовь платит ей тем же, но пытается показать, что он уже не ребенок, а самостоятельный человек, способный принимать решения и, конечно, свободный в чувствах. Ему и невдомек, что взрослые – мать и властная бабушка (Ольга Лапшина), знакомство с которой дает понимание истоков характера Веры, — начали против робких подростковых отношений настоящую специальную операцию.
Толстоганова превращает фильм в экзистенциональную драму, проигрывая сложную вереницу чувств: ревность, страх, одиночество, решимость повлиять на своих мужчин, отчаяние от неумения высказать боль и принимать неизведанное. То, что ее Вера вдруг чувствует огромное внутреннее сиротство, неустроенность при видимой стабильности, включает в ней малодушные инстинкты, заставляет совершать низкие поступки. Но, в отличие от героини советской картины, она не вызывает у нас ненависти — наоборот, её безудержно жаль: прожив добрую половину жизни, она вдруг видит и ощущает, как всё, что она имеет, утекает сквозь пальцы, а в душе ничего не остается. Принять любовь сына к дочери врагини она никак не может. «У него еще будет 100 таких Юлек», — впервые по-настоящему срывается она в разговоре с классной руководительницей сына (Евгения Громова), пришедшей просить мать не разлучать влюбленных детей.
фото: пресс-служба Киностудии им. Горького
Художественный мир фильма – оставляет впечатление разреженности, что тоже оказывается важным звеном. Конечно, советская картина показывала «здесь и сейчас», и это было естественная, узнаваемая среда, привычная для соотечественников на тот момент. В новом фильме авторам пришлось собирать пространство с миру по нитке, стилизизуя 1978 год. Это заметно, но, правда, визуальные пустоты в помещениях и зимние кадры еще сильнее подчеркивает атмосферу промерзлости и вакуума, в котором живут люди. Адаптировать книгу под наше время у создателей «Веры» всё равно бы не получилось: такая история произойти сегодня, в эпоху легкой коммуникации, никак не могла. Невозможно сейчас не найти человека в чужом городе (в книге Ромка ищет Юльку в Мариуполе, а она уехала в Мелитополь, в нашем кино это, соответственно, Севастополь и Симферополь), невозможно прятать письма от влюбленных глаз, как это делала бабушка подростка. А герои этой истории не могли даже созваниваться, расставаясь на месяц. Зато в авторской версии появилась робкая эротическая сцена между влюбленными, невозможная для советского кино, и еще несколько эпизодов, важных для понимания главной героини.
Как бы ни говорили ностальгирующие по Советскому Союзу о тогдашней душевности граждан, общая сирость, мелкие бытовые проблемы, режим дефицита и прочие проявления социализма унижали достоинство, обветривали душу человека. Среда, в которой живет Вера, и стала источником трагедии, случившейся в её жизни. Финал советского фильма был светлым и обнадеживающим. Картина Ирины Волковой оказывается жестче и ближе к первоисточнику: она оставляет героиню в театре на Таганке, смотрящей «Гамлета» с Высоцким, но еще не до конца осознающей, что она стала героиней, достойной трагедии Шекспира.
фото: пресс-служба Киностудии им. Горького
