В российском прокате — снова! — «Солнцестояние» Ари Астера. За четыре года фолк-хоррор о путешествии несчастных американцев в недра Швеции стал если не культовым, то уж точно знаковым. Вспоминаем, чем он покорил зрителей по всему миру.
Дени (Флоренс Пью) вместе с бойфрендом Кристианом (Джек Рейнор) и его друзьями отправляется в двухнедельную поездку в Швецию — в глухую деревню, где живут родственники блаженного художника Пелле (Вильхельм Бломгрен). Общество, именующее себя «хорга», ежегодно отмечает праздник солнцестояния, наряжаясь в сарафаны старинного покроя, возводя избы с причудливыми рисунками на стенах, а также устраивая разного рода игры (помимо плясок есть, например, и активность под названием «сдери кожу с дурака»). Разумеется, невероятные приключения американцев в Швеции не закончатся хорошо.
Структура «Солнцестояния» Ари Астера напоминает сюжеты той незамысловатой живописи, что украшает стены местных деревянных построек. Изнутри домишки проиллюстрированы лаконичными историями, разбитыми на выразительные сцены. Например, как древняя скандинавская инструкция представлен способ приготовления приворотного зелья (среди ингредиентов — лобковые волосы и менструальная кровь). Так и фильм состоит из показательных сцен, солидная часть которых иллюстративно проясняет обычаи хорга, психологическое состояние персонажей или эволюцию их характеров.
Фильм начинается с описания непростых отношений Дени и Кристиана: она испытывает проблемы в семье и не чувствует его поддержки, он хочет с ней расстаться уже год, но все никак не решается (как не может придумать тему для кандидатской диссертации). Когда умирает сестра Дени, страдавшая биполярным расстройством, убив газом не только себя, но и родителей, девушке становится совсем туго: почва уходит из-под ног, снотворное не помогает, развешенные по квартире картины и фотографии скорее усиливают тремор, чем помогают успокоиться. Кристиан планировал с корешами холостяцкую этно-поездку в Швецию, но пришлось позвать давно остывшую любовь — нельзя было не.
Дальше начинаются сцены из общинной жизни: американцы пялятся на шведских женщин (Марк в исполнении Уилла Поултера явно ехал за секс-туризмом), покуривают местные травы и пьют сомнительные отвары, а потом и вовсе оказываются втянуты в странноватые ритуалы. Праздник солнцестояния подразумевает некоторые жертвы; для начала с обрыва спрыгивают двое стариков. Хорга считают, что человеку отведено четыре цикла по 18 лет, где каждый связан с временем года: до 18 лет — юность, до 36 — путешествия и поиски себя, до 54 — время труда, до 72 — пора наставничества. Далее — смерть без хворей. Американских хипстеров и интеллектуалов эта ситуация одновременно пугает и притягивает: ужасаясь этой славной традиции и безумно ей интересуясь (Кристиан наконец находит тему для диссертации), они и не замечают, как теряет связь с комфортом современной цивилизации. Пропадает мобильная связь, чувство границ, а потом и реальности.
Для Дени однако это спасительное преображение: под действием наркотиков она чувствует, как врастает в землю, параллельно — обретая под ногами почву, которой у нее не было в Америке при требующей внимания сестре и равнодушном парне. В этой сектантской заботе она чувствует себя на правильном месте – и постепенно обретает утраченную (или неведомую) силу. Напуганное лицо крохотной (метр шестьдесят) Флоренс Пью потихоньку обретает искорки азарта, походка — уверенность, голова — пышную корону из цветов.
Если дебютная «Реинкарнация» Астера, используя тропы о кознях сатаны, рассказывала, как семья и наследственность неизбежно загонят тебя в угол, то «Солнцестояние», надев сарафан хорроров о сельских культах, дает лукавую надежду на перерождение внутри замкнутой и деспотичной коммуны. Не случайно день рождения Дени — на той же неделе, когда празднуется языческий праздник солнцестояния. Как природа, не до конца изученная человеком, она сбрасывает с себя пожухлую листву болезненных переживаний и токсичных отношений, а вместе с тем и оковы цивилизованности. Астер транслирует страхи некогда влюбленных друг перед другом, богато аранжирует современную паранойю, которая касается не либералов и консерваторов, но, например, университетских приятелей в отношении темы исследования. Что и говорить о страхе мужчины перед женщиной, а цивилизации перед могучей стихией космоса, проводником которого и выступает небесное светило с сопутствующими архаичными традициями.
Вторая картина Ари Астера еще более технична и эстетически привлекательна, чем «Реинкарнация» — любопытный, но слишком прямолинейный концепт в темном помещении. Здесь же режиссер покинул замкнутое пространство, где держал в карманах фиги, а потому смог развернуться и визуально (головокружительная местами работа оператора Павела Погоржельского), и в области новейшей тревожности, которая касается всех сфер человеческой жизни: потерять близких, оказаться нелюбимым, вылететь с учебы, заплутать в чужой стране, умереть, в конце концов. Семья же — фундамент и страшнейшая иллюзия западного общества (по Астеру — и вовсе натуральный ад) — даже в формате секты способна подарить иллюзию спокойствия. Всех сожгут, а я останусь.
«Солнцестояние» в кинотеатрах с 9 марта.
