На стриминговом сервисе Hulu вышла «Добыча» — предыстория культового «Хищника» в Америке начала XVIII века. Схватку команчей и инопланетного воина высоко оценили и критики и зрители: поначалу у фильма было 100% положительных рецензий (сейчас — 93%), а всего за несколько дней «Добыча» поставила рекорд по просмотрам для онлайн-кинотеатра (и многие стали задаваться вопросом, почему ее не пустили на больших экранах). О мифологии яутжа, территории игры, хищных вещах цивилизации и мастерстве режиссера Трахтенберга читайте в рецензии Алексея Филиппова.
1719 год, Великие равнины настигают сумерки. Грызун съедает муравья, но тут же оказывается ужином змеи, а та — попадается под руку невидимому созданию, которое свежует ее так легко, будто кожу можно сдуть как паутинку. Это, конечно, Хищник — представитель инопланетной расы яутжа. Молодые воины, чтобы пройти обряд инициации, отправляются на неизведанные планеты, откуда должны привезти череп самого сильного ее обитателя. И Хищник ищет: за змеей последует волк, потом медведь, следом внимание охотника привлечет человек, который не бросается на неприятеля, оскалив зубы, а использует оружие. Впрочем, соперничать с технологиями яутжа нет шансов — тут понадобится старая добрая смекалка.
Ее в достатке у Нару (Эмбер Мидфандер) из племени команчей. Девушка освоила искусство целительницы, но сидеть у костра, как завещали предки, не хочет — ее цель стать охотницей. Чтобы доказать себе и окружающим, что она тоже может. Походы за полезными травами, цветами и кореньями Нару сочетает с практическими занятиями по метанию томагавка и попытками убить кролика. Именно в стороне от маршрута быта она с верной собакой Сари и замечает прибытие инопланетного корабля, а следом — первой догадывается, что хищник, который бродит по округе, куда крупнее и опаснее пумы, на которую команчи объявили охоту. Так Нару выбирает самую сложную цель на планете, чтобы доказать свои охотничьи кондиции.
Мифология «Хищника», явившего свой инопланетный оскал аккурат 35 лет назад, неохотно поддается расшифровке. После дебютного выхода в джунглях Центральной Америки многие пытались прояснить, кто такие, откуда пошли и почему заинтересовались Землей воины яутжа. «Чужой против Хищника» Пола У. С. Андерсона уводил охотничьи ритуалы пришельцев вглубь веков, связывая цивилизационные скачки с визитами инопланетян. «Хищники» Нимрода Антала забрасывали группу «счастливчиков» на планету яутжа, чтобы рассеять даже иллюзию безопасности, которую дарили земные ландшафты. Однако охотник из далекого космоса оставался одним в поле воином, скрывая под камуфляжем невидимости причудливый баланс первобытной жестокости и технологической мощи, с которой как будто и не нужна грубая сила. Даже кролик с таким арсеналом стал бы серьезной угрозой — если бы умел нажимать на спусковой крючок.
По счастью, мелкая моторика креатива хорошо развита у Дэна Трахтенберга — режиссера «Добычи», который ранее успел зарекомендовать себя работой с чужими мифологиями и копирайтами. Камерная фанатская короткометражка «Портал: Некуда бежать», снятая по мотивам видеоигры Portal, сделала режиссера звездой YouTube (сегодня у видео 27 миллионов просмотров). Не менее клаустрофобический триллер «Кловерфилд, 10», события которого происходят во вселенной «Монстро», убедил многих зрителей и критиков записать Трахтенберга в надежды жанрового кино. Даже в технопессимистичном альманахе Чарли Брукера «Черное зеркало» его новелла о VR-очках выделяется находчивостью и отточенностью режиссерских рефлексов. И вот второй полный метр — вольный приквел «Хищника», выходящий в лавине других предысторий, ответвлений, продолжений и переосмыслений, вера в которые чуть ли не на историческом минимуме. Меньше доверия только политикам.
«Добыча», как положено хватким затеям (иначе говоря — хай-концептам), интригует условиями задачи. «Хищник» в XVIII веке: на фоне первозданных пейзажей племя команчей, которых играют артисты — потомки коренных американцев, вступает в неравный бой с высокотехнологичным врагом. Зверем в природном и цивилизационном смысле: не знающим пощады, как будто он ведом голодом, изобретательно жестоким — словно сила ничто, если не на ком ее применить. Явление яутжа народу подчеркивает, как недалеко социальная иерархия ушла от логики пищевых цепочек. Соплеменники-мужчины начинают безостановочно огрызаться, когда Нару отправляется с ними на охоту — и даже после спасения одного из них ни во что ее не ставят. Воин-яутжа не распознает в ней угрозу даже инфракрасным зрением. Промышляющие добычей бизоньих шкур французские браконьеры начинают походить на зверей, когда изображают превосходство над команчами, запертыми в клетке.
Так, Трахтенберг и его соавтор Патрик Эйсон, ранее работавший над сериалом «Сосны», сохраняют самое важное из ДНК «Хищника»: не цитаты из фильма с Шварценеггером (они тоже есть), но сочетание зверства цивилизации и «цивилизованности» звериного, природного. В оригинальной дилогии звучали отголоски вьетнамской кампании, войны с наркотиками — и вообще сатирические нотки в адрес внешней политики США с их прокси-вмешательствами в дела других государств. «Добыча», соответственно, пунктирно критикует патриархальные и колониалистские взгляды: брутальный пришелец из космоса, конечно, вполне себе конкистадор империи силы, самец в кубе.
Далеко по этой тропе Эйсон и Трахтенберг, впрочем, не заходят — лишь настолько, чтобы достичь баланса по части зрелищности и вдумчивости, уважения к наследию франшизы — и культуре коренных американцев (есть версия фильма целиком на языке команчей, а не только отдельные фразы). Наряду с беспроигрышными пейзажами Калгари, сыгравшими виды Великих равнин 300-летней давности, «Добыча» отличается эффектной хореографией боев, которые нарушают порой медитативный темп фильма. Ни инопланетный монстр, ни большие перемены, которые ждут континент, племя и Нару, не мешают доминировать приключенческому азарту. Такому хорошо знакомому — по романам, видеоиграм и просто прогулкам в лесу или поле. В интервью режиссер называет среди источников вдохновения видеоигру God of War, откуда он позаимствовал обоюдоострый щит и идею с томагавком на веревочке. Можно также вспомнить шутер Prey 2006 года, где потомок народа чероки противостоял инопланетному вторжению: правда, на соседстве слов «индеец» и «пришелец» в синопсисе их сходство заканчивается.
Вообще многое в «Добыче» можно описать как игру в широком смысле: от использования культурных кодов — франшиз и народов — до практик опосредованного переживания, роднящих детей и актеров (недаром Хищник походит на героя страшилки, которой в племени пугают непослушных сорванцов). И этот фактор одновременно вовлекает в происходящее, но и как будто нарушает концентрацию действа. Может быть, второй картине Трахтенберга не хватает привычной для его прошлых работ компактности. Может быть, взятая из приюта дебютантка Коко породы американская динго, игравшая Сари без каких-либо тренировок, слишком радостно машет хвостом в каждом кадре, испытывая восторг от совместного досуга с артисткой Мидфандер и другими людьми. Может быть, события за окном разгоняют облако саспенса, который Трахтенберг, однако, использует с алхимической строгостью. На выходе — ладно придуманному фильму с ярмом франшизы не хватает пары лепестков оранжевого цветка, который сделал из Нару деву-воительницу. Чего-то, чтобы захватывало дыхание. Чего-то, что утвердило бы его неотразимую индивидуальность «Добычи».
