День: 15.11.2023

На Netflix вышел «Убийца» Дэвида Финчера — показанный в Венеции неторопливый триллер о наемном киллере, который мстит могущественному заказчику. В эпизодах — мировые столицы и Тильда Суинтон, за кадром — не смолкают хиты The Smiths, в характерных холодных тонах — солирует Майкл Фассбендер. Почему новый фильм режиссера вызвал смешанную реакцию публики, размышляет Алексей Филиппов.

Безымянный элитный убийца (Майкл Фассбендер) выполняет заказ в Париже. Сидит и смотрит в окно дорогого отеля, поджидая жертву. Развлекает себя гимнастикой, прослушиванием The Smiths и внутренними монологами в духе социал-дарвинизма: кровожадные мантры «человек человеку враг» и «выживает сильнейший» подкрепляются случайной статистикой и цитатами из моряка Попая или Дилана Томаса. Иногда выходит перекусить в McDonald’s, маскируясь под немецкого туриста (никто не захочет с таким связываться, уверен он). Когда наступает момент Х, «безжалостный хищник» промахивается — и дает деру на скутере. Следы заметены, но клиент в ярости — даже посылает двух наемников в тайное жилище киллера, сокрытое в доминиканской глуши. Увидев по прибытии искалеченную возлюбленную Магдалу (Софи Шарлотт), боец-одиночка встает на тропу войны: теперь его цель пересчитать позвонки всей пищевой цепи вплоть до состоятельного клиента.

Новый фильм Дэвида Финчера, сначала показанный на Венецианском кинофестивале, а теперь орудующий на Netflix, вызывает лавину дежавю. Протагонист — социопат, использующий все блага цивилизации для достижения цели: в кадре умышленное или неизбежное напоминание о «Бойцовском клубе», «Американском психопате» и, конечно, «Самурае» Мельвиля, где молчаливый персонаж Алена Делона методично убивал людей согласно абстрактному бусидо. Манера трещать без умолку о ничтожности индивида и общества, попутно нахваливая себя, крепко прижилась в криминальном жанре со времен еще довоенных нуаров, чьи насупленные герои за показным цинизмом и склонностью к саморазрушению нередко срывали тонкую душевную организацию. Наконец, сдержанная реакция публики — флэшбэк в нулевые, когда новые фильмы Финчера разочаровывали или ставили в тупик тех, кто ожидал чего-то другого. Когда у патентованного перфекциониста появился контракт с Netflix, заподозрить его в автоматизме стало значительно проще: после суперличного «Манка» экранизация комикса о наемном убийце выглядит упражнением преимущественно техническим — чтобы наверняка успеть к дедлайну. Тем более проект анонсировали 2007-м — редкий для Финчера шанс не ускользнуть от замысла, а закрыть гештальт.

За 16 лет смурная стилистика графической производственной драмы Алексиса Нолена и Люка Жакамона, неторопливо выходившей с 1998-го по 2014-й, несколько раз успела выйти из моды и снова зайти нормально. Тайлер Дёрден и Патрик Бэйтмен — два лика разрушительного консюмеризма конца XX века — перерождались в антигероях и мемах нового тысячелетия. Французский киллер, уверенный, что так или иначе кого-то убивают все жители Земли (не говоря уж о геноцидах и войнах), отлично вписывался в пантеон удобно устроившихся нон-комформистов. Сегодня же «Убийца» с неморгающим Фассбендером, заговаривающим какой-то внутренний тремор, выглядит не просто деконструкцией, насмешкой над типажом, популярным в фильмографии Финчера тоже. Легко отмахнуться от его навязчивой репететативности хотя бы потому, что мемов об этом — не только с Бэйлом и Питтом, но и, например, Гослингом — наклепали на тысячи часов просмотра. Немного жалко — при всем уважении к мастеру — тратить еще два, даже если потом можно будет рассылать скриншоты с классической припиской: «Пацаны, я сейчас смотрел фильм. Там персонаж — ну типичный я!».

И все же велик соблазн увидеть в воссодении Дэвида Финчера со сценаристом Эндрю Кевином Уокером, написавшим «Семь» и «Сонную лощину», нечто большее, чем базу данности (sic!). По-эстлундовски напыщенную фигу в кармане под мельтешение брендов и нервный пик электронных ключей, пульсометров на умных часах и прочих девайсов современного комфорта. Даже если «Убийца» автоматическое оружие — сборник фирменных фильтров, ракурсов и реалистичного разрешения 2.39:1, — отчего-то в нем вымараны все исторические аналогии первоисточника, а лук Фассбендера одинаково вписывается в места обитания креативного класса и богачей на удаленке. Уверенный в правоте душнила, не способный даже подобрать синонимы к речевкам своего бусидо, — типаж не просто криминальный или поп-культурный, но, что называется, повсеместный. Волк с Уолл-стрит, проповедник успеха, поборник права сильнейшего пожирать остальных.

Главный финт «Убийцы» не в том, что он постоянно лажает или представляется именами из старинных ситкомов (Феликс Ангер из «Странной парочки», Джордж Джефферсон из «Все в семье», Сэм Малоун из «Чирс»). Мрачная ирония Финчера в том, что анонимная цифровая иерархия, разделяющая исполнителя и заказчика, словно офшорный счет наворовавшегося вдоволь чиновника, такая же фикция, как самомнение центрального персонажа. Один звонок — и где-то в Доминиканской Республике переворачивают виллу «работника месяца» вверх-дном. Немного усидчивости — и аноним из всемирной киллерской сети, который всегда честно «делал свою работу», не задавая вопросов, выходит на техномагната, который и не приказывал ничего, а просто кивнул, позволив «сервису для устранения людей» начислить пени по своим понятиям.

Для персонажа Фассбендера это в каком-то смысле откровение: сначала, что он не единственный здесь наблюдатель из хичкоковского «Окна во двор», затем — что в логике рынка его взгляды на мир ценны примерно настолько же, насколько для людей победнее — курьеров или таксистов. И тут «Убийца» идеально вписался бы в фильмографию Стивена Содерберга, который снимает по два проекта в год о том, что все отношения в мире — экономические. Взять хотя бы аналогичный по структуре «Без резких движений» и столь же хичкоковскую, как у Финчера, «Кими». Критика капитализма и взгляд на него свысока давно такая же часть механизма, как искренняя погоня за сверхприбылью. И кажется это уже столь общее место, что даже мастерский жабагадюкинг от режиссера «Зодиака» и «Охотника за разумом» не заставит кого-то хлопнуть себя по лбу и отвязать карточку от сервиса по доставке еды. Впрочем, если кто-то вспомнит, что всё вокруг делают такие же люди, которые могут — к добру или худу — прийти за тобой в любые пейнтхаусы и бункеры, показного цинизма может и поубавиться. Жаль, что мы снова встретились с фильмом Финчера в странный период нашей жизни.

Источник

В повторном прокате драма Рубена Эстлунда «Форс-Мажор» — шведская драма, впервые вышедшая на экраны в 2014 году, но за почти 10 лет актуальности не растерявшая. Алексей Филиппов размышляет о том, как уживаются вместе мужество и чувство самосохранения.

Семья с плаката турфирмы — муж Томас (Йоханнес Кунке), жена Эбба (Лиза Конгсли), дочь и сын — приезжают на альпийский горнолыжный курорт, чтобы отдохнуть от рабочего зуда и топота мегаполиса. Вокруг — открыточные виды, под ногами — чистый снег и крутые трассы, а телефон можно наконец выключить. Но в недрах природы, под тревожное звучание Вивальди, зреет заговор, от которого семейные отношения дадут трещину и будут готовы развалиться на части. Завтрак за любованием контролируемой лавиной оказывается испорчен испугом: лавина на мгновение показалась посетителем альпийской веранды не такой контролируемой, как хотелось, а Томас, прихватив милые его сердцу перчатки и айфон, бросился наутек, забыв менее необходимых жену и детей. Все расстроились, поругались, втянули в семейную перепалку знакомых (бородач Матс в исполнении Кристофера Хивью из «Игры престолов» и его двадцатилетняя пассия Фанни), и только местный уборщик наблюдал за человеческой драмой с недоумением.

Лавинообразная драма «Форс Мажор» шведского режиссера Рубена Эстлунда – это попытка пристального взгляда в глаза современной семьи, чьи зрачки можно разглядеть лишь в отражении айфона (эдакий синоним комфорта и ритма жизни). Это нордическая и ироничная критика всего — от борьбы полов и поколений до общества потребления и жизни лучше обычной. Где наши инстинкты, кто мы без девайсов, что делать, что делать. В отличие от соседа-датчанина Николаса Виндинга Рефна, который старательно возвеличивает маскулинность в самодостаточный памятник охотничьему инстинкту, Эстлунд эту самую маскулинность препарирует — как мог бы Бунюэль, если бы тот монтировал фильмы с секундомером в руках (а пейзажи под Вивальди в «Форс Мажоре» смонтированы словно по нотам), или Ханеке, будь у него чувство юмора (помимо мизантропической иронии).

Череда живописных видов и неспешных сцен из семейной жизни, которая проходит долгую эволюцию от электрических щеток до мужских слез в подушку, порождает лавину реакций: из-за грустного молчания родителей напрягаются дети, разведенный бородач Матс, заставший 70-е, пытается для проформы защитить друга и выясняет, что его подружка Фанни больше верит в смелость брата, который младше его в два раза, чем в мужество самого Матса. Разность восприятия и то, что за этим скрывается, для Эстлунда тоже важный момент: тот самый рабочий, наблюдающий за мытарствами шведской семьи, остается непроницаемым для зрителя, зато показательна сцена, когда к Томасу подходит русская туристка и говорит, что он, по мнению ее подруги, красавчик (а потом оказывается, что она ошиблась). «Форс Мажор» строится по схожему принципу: Эстлунду кажется, что общество переживает кризис, разморенное комфортом и отсутствием угроз (поводов для проявления мужества). Но, как туристка, он может и ошибаться (на самом деле нет), или, может, это не так уж плохо.

Впрочем, когда снежная крошка конфликтов оседает, а камера беспристрастно фиксирует то, что происходит, в «Форс мажоре» проявляется какая-то примиряющая медитативность. Контролируемая лавина пойдет, как по маслу, забота (или мужество) ростком пробьется в нужный момент, а люди слезут с шеи железного коня-автобуса и побредут по направлению к дому. — Папа, ты куришь? — Да. (Хотя это и небезопасно).

«Форс Мажор» в повторном прокате с 16 ноября 2023 года.

Источник