В российском прокате — напряженный триллер «Убийца «Священный паук»», отмеченный на прошлогоднем Каннском кинофестивале призом лучшей актрисе. Это новый фильм Али Аббаси — режиссера хтонической драмы о любви двух троллей «На границе миров», также работавшего в команде сериала «Одни из нас». В основе жуткой одиссеи по священному городу Мешхед — реальная история, случившаяся здесь в начале XXI века. Почему этот фильм стоит посмотреть и как он предупреждает о появлении чудовищ, рассказывает Алексей Филиппов.
11 сентября 2001 года. В телевизорах по всему миру — кадры горящих башен-близнецов. В том числе — в гостинной состоятельного мужчины из иранского священного города Мешхед. Ноги хозяина виднеются через дверной проем спальни: под звук вечерних новостей он решил воспользоваться общественно порицаемыми секс-услугами. Молодая женщина, так зарабатывающая на жизнь себе и дочери, получает в нагрузку к деньгам порцию унижений и возвращается во тьму улицы, где вскоре встретит смерть от рук «убийцы-паука». Так прозвали в прессе неизвестного, который решил очистить от порока улицы города, возникшего на месте гибели Имама Резы.
Реальная история Саида Ханаи — серийного убийцы, прикончившего 16 проституированных женщин, — произвела широкий резонанс в иранском обществе. Режиссер Мазияр Бахари даже снял в 2003-м документальный фильм «И пришел паук», где перемежаются спокойные рассказы Ханаи о совершенных преступлениях, фото жертв и интервью детей, оставшихся без матери. Сам Бахари уверен, что Ханаи — убийца от рождения, нашедший удобное оправдание в религиозных лозунгах. Версия Али Аббаси — шведского постановщика иранского происхождения — не столь радикальна. Во всяком случае, в «Священном пауке» он старается исследовать мир иранской травмы комплексно, не сводя все к фигуре монстра. В них-то он знает толк и понимает, что Другой — удобная мишень для обобщений и проекций. Будь это тролли из «…границы миров», серийный убийца, подхвативший народное недовольство, или «проститутки», которым жители Мешхеда приписывают все смертные грехи.
Проводницей по сумрачному лабиринту священного города выступает вымышленная журналистка Рахими (Зара Амир Эбрахими), приехавшая из Тегерана расследовать дело «убийцы-паука». Параллельно Саид (Мехди Беджестани) ведет двойную жизнь борца с грехом: работает на стройке, проводит время с супругой и тремя детьми, а по ночам, когда никого нет дома, садится на мотоцикл и начинает охоту. С жертвами он расправляется прямо в гостинной — душит их же хиджабом. Гримасы смерти Аббаси показывает крупным планом, то ли демонстрируя, как они отпечатываются в памяти Саида, то ли предупреждая зрителей от насилия — на самом деле лишенного и капли кинематографического задора или идеологического оправдания.
Встреча «залетной» расследовательницы и коварного убийцы тоже запрограммирована не только жанровой условностью, но насилием в прошлом. Саид — ветеран Ирано-Иракской войны, проведший добровольцем на передовой 623 дня (с 1981-го по 1988-й); очевидно, получивший там психологическую травму, — помимо ощущения, что не выполнил какую-то миссию (не стал мучеником, инвалидом или трупом, как проясняет он в разговоре с сослуживцем). Рахими — участница громкого секс-скандала в тегеранской газете, где она подвергалась домогательствам редактора, уверенного, что иерархия дает ему такое право. В отличие от «паука», которого она ищет вместе с полицией, журналистка осознает, что борется со следствием (sic!), а не причиной. Лишь с точечным проявлением религиозно-патриархального уклада, вгоняющего женщин в том числе в столь унизительную зависимость от (зачастую незнакомых) мужчин.
Одно присутствие Рахими обнажает то, что может оставаться незамеченным для полицейских или ее коллеги-мужчины Шарифи (Араш Аштиани). Трагический разлом в семьях, где вступают в конфликт любовь к детям, вера в религиозные идеалы и реальность за окном (мать одной из убитых в сердцах восклицает, что та заслужила такую участь). Или препоны в жизни и работе, которые чинят женщинам, например, администратор отеля с синдромом вахтера («Как бы чего ни вышло») или полицейский, уверенный, что взять у кого-то сигарету — признак распутства. Впрочем, Аббаси не ставит целью обличить всех мусульман и мужчин без разбору: судья (Нима Акбарпур), который впоследствии будет выносить приговор Саиду, на встрече с журналисткой осуждает любые убийства и уверен, что «если женщина вышла на улицу торговать своим телом, значит, она в отчаянии». И эту мысль будет непросто донести до финала.
«Убийца «Священный паук»», конечно, остросюжетный триллер, кино с непроходящими (по разным причинам) мурашками на затылке, однако в фокус внимания Аббаси попадает гораздо больше, чем извечный поединок агентов хаоса и порядка. Его фильм действительно напоминает паутину — из натянутых эмоциональных жил, где каждая — нерешенная общественная напасть. Послевоенные травмы, религиозный фанатизм, терпимость к насилию, правовая уязвимость женщин. На пересечении этих нитей и рождается монстр, оправдывающий деяния в той логике, которая будет наиболее удобна, понятна окружающим. Ведь многие действительно поддержали Саида (и осудили Рахими в Тегеране), а соседи просили юного Али (Месба Талеб) продолжить дело отца, на что он с улыбкой ответил: «Поживем — увидим». И даже если это будет не он, нервно перебирающий пальцами ног на ковре, где убивал Саид, то новый паук в этом гнезде все равно заведется. Возможно — уже с другой мотивацией.
«Убийца «Священный паук»» в кинотеатрах с 11 мая.
