«История гражданской войны» – легендарный, потерянный фильм Дзиги Вертова, восстановленный историком кино Николаем Изволовым в год столетия этого рокового для нашего отечества события и озвученный дуэтом виртуозов The Anvil Orchestra. Данная картина — вторая часть эпической четырехчасовой ленты о судьбе России после «Годовщины революции». В московском киноцентре «Октябрь» состоялся специальный показ фильма в рамках футуроспективы Вертова, которая проходит с 22 по 29 апреля в московских кинотеатрах сети «Каро». В российский прокат «История гражданской войны» выйдет осенью.
фото: кадр из фильма "История гражданской войны"
Вопрос о том, может ли считаться кинодокумент историческим свидетельством, до сих пор является спорным, тем не менее по фильму Вертова, представляющему из себя хронику событий военных лет в период с 1918 по 1922 годы, можно написать не одно научное исследование. По сути этот период жизни нашей страны известен нам хуже всего – в первой половине двадцатого века история неоднократно стиралась и пересматривалась так, что ее приходится восстанавливать по крупицам.
Вертов путешествовал по стране с красными эшелонами и снимал реальные события, не прибегая к постановкам, к которым относился с презрением. Параллельно с ним на агитационных поездах ездило большое количество операторов, и снятые ими кадры тоже попадали на монтажный стол к Вертову. «История…» начинается с демонстрации последствий военных событий – разрушенных взрывами домов, ликвидации пожаров, хаоса, нищеты и голода. Это финальные кадры «Годовщины революции», послужившие эпиграфом второй картины.
фото: кадр из фильма "История гражданской войны"
Хроникальное полотно сложено из различных сюжетов, частей, имеющих тематический или географический подзаголовок: «Подавление вооруженных восстаний», «Разоружение анархистов», «Партизанщина», «Камский фронт», «Пермский фронт», «Северный Кавказ» и так далее. Видеоряд снабжен интертитрами, написанными красивыми шрифтами, где буква М напоминает современный символ метрополитена. Некоторые из этих надписей реставратору Николаю Изволову пришлось писать самому, другие – оригинальные. Титры несут не только информационную, но и пропагандистскую нагрузку, содержат оценочные эпитеты и призывы. «Белогвардейские агенты взрывали наши мосты», «На белый террор ответим красным», «Все на борьбу с Колчаком», «Еще не смолкла канонада войны, а советская власть уже восстанавливает город». Перед Вертовым стояла задача не только запротоколировать историческую эпоху, но и создать смысловое содержание, показать цели и стремления молодого большевистского правительства, ведущего страну к новой великой жизни, придать войне особенный сакральный смысл. Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…
Тем страшнее воспринимать сегодня эту воссозданную реальность, особенно если смотреть с позиции мирного человека. Вся страна оказывается наводненной военными всех мастей из различных подразделений красной армии, и жизнь этих людей состоит лишь из боев, парадов, маршей новобранцев, сопровождения пленных, проверки и обыска подозрительных лиц и, конечно, похорон. Некоторые кадры вызывают сомнения в правдивости у нас, зрителей, привыкших в каждом кадре с военными выискивать фейки. Но в целом это впечатляющее и очень страшное зрелище, даже если на экране не показывают смерть. Впрочем, трупы тут тоже есть, и некрасивые похороны участников восстания в Кронштадте – прямо на площади перед Морским собором.
фото: кадр из фильма "История гражданской войны"
Неэстетичность войны – главное зримое впечатление от фильма, ее можно оправдывать идеологически, но скрыть невозможно. Это обусловлено и тем, что самые впечатляющие и четкие кадры сделаны в межсезонье – просто технически на пленку лучше снимать, когда приглушены природные контрасты и отсутствуют резкие тени. Оттого кажется, что в России в эти годы вообще не было ни лета, ни зимы, одна сплошная распутица, грязь и зябкий воздух – ни шагу без шинели. Бесконечный ноябрь – стойкий и хорошо знакомый каждому образ 20-х годов прошлого века здесь наши стереотипы только подпитывает.
Война идет на территории всего советского государства – в кадре Москва, узнать которую под силу только историку-краеведу (почти не осталось прежней архитектуры, нет домов, улиц, площадей, дорог), Бердянск, Чехословацкий фронт под Казанью, Урал, Баку, Новороссийск, Крым, Чита и так далее.
Широта географии поражает: вся страна, все мужское население, кажется, включено в войну. По лицам в кадре не сказать, что им это нравится, хотя в основном на них вообще нет никаких эмоций. В отличие, кстати, от восстановленной картины Питера Джексона «Они никогда не станут старше». Мирные эпизоды очень короткие, один называется «Возвращение беженцев» — по дороге едут повозки, в которые впряжены ослы и верблюды, второй — «Беженцы от деникинских банд», в нем нищие дети танцуют на камеру.
фото: кадр из фильма "История гражданской войны"
Есть внутренние истории, не очень понятные сейчас, но, вероятно, резонансные в те времена. Малоизвестные нам люди. Некий товарищ Ян Полуян показан очень подробно, затем портреты совсем незнакомых руководителей различных операций. Вот товарищ Кожевников, а с ним атаман Миронов, командир красных казаков, который отказался подчиниться, и потому его отряд был окружен и разоружен, а сам он отправлен в суд – об этом говорит титр. Сцена в зале суда, где с речами выступают защитники и обвинители. Что именно они говорят – очень интересно, но выяснить нельзя. В конце появляется надпись, что Миронова приговорили к смерти, но помиловали из-за былых заслуг. От этого становится еще интереснее аргументация участников процесса, но – увы. Отсутствие устных реплик при достаточном количестве непосредственных реакций включает воображение и ассоциативное мышление, что и превращает, собственно, набор кадров в кино.
Что есть «История гражданской войны» – дополнительный кирпичик в наше понимание истории, шаг в сторону ее демифологизации или, наоборот, укрепление мифа – сложно ответить однозначно. Но фильм не просто оживляет наши представления о тех временах, а погружает в давно прошедшую эпоху, заставляет проводить исторические параллели с сегодняшним днем, делает далекое близким, понуждает задаваться вопросами: что двигало всеми этими людьми, у которых была уже сто лет назад такая развитая техника, корабли, первые неуклюжие английские танки, грузовые поезда, ничуть не изменившие с тех пор. Зачем они, как дикари, убивали друг друга, зачем дербанили страну, во имя чего? Кому задавать эти вопросы? Людей этих нет, и детей их нет, и внуков почти нет, и правнуки уже на пенсии. Видимо, нужно задавать их себе.
