В российском прокате можно увидеть дебютную картину Тины Мастафовой «Тембот» — историю юноши из Нальчика, зажатого обстоятельствами и обязательствами. Рассказываем, как здесь показана теснота жизненных перспектив в республике — без сравнений с другими выпускниками кабардино-балкарской мастерской А.Н. Сокурова.
Молодой парень Тембот (Марат Таумурзаев) мечтает открыть собственный бизнес, ради чего влезает в долги, совмещая кредит у опасного человека с двумя работами (охранником и пекарем). Мать (Марина Мичостишхова) корит его то словом, то взглядом, то делом, всячески давая понять: слишком похож на пропащего отца, который, очевидно, из семьи ушел довольно давно (и не отвечает на постоянные звонки сына). Тумаки судьбы себя тоже не заставляют ждать: сначала Тембота бросает на деньги приятель — партнер по бизнесу, потом — избивает заемщик, оставляя вместе с синяками новый дедлайн: неделя. Юноша соглашается уехать из Нальчика в Дагестан, чтобы заработать на лучшую жизнь в каменоломне.
Поворотные точки в жизни титульного героя — сплошь неприятности, которые он терпеливо выносит: то один, то в компании трех друзей. Ключевой конфликт проговаривается в пикировке с матерью: «Я хочу свое место», — говорит Тембот сразу перед тем, как отправиться смотреть помещение для аренды. Однако ни в родном доме на улице Атажукина, ни на рабочих местах, ни в гостях у приветливой папиной сестры, чья жизнь представляется юноше семейной идиллией, не найти ему ни денег, чтобы отдать долг, ни постоянного пристанища.
Полнометражный дебют Тины Мастафовой — выпускницы кабардино-балкарской мастерской Александра Сокурова — подстать герою: не во всем удачливый, но искренний и терпеливый. Огрехи монтажа и артистизма — большинство актеров непрофессионалы — компенсируются фактурой, сдержанной страстью и, главное, поиском. «Пример интонации» — как вслед за фильмом Сокурова прозвали фонд, поддерживающий его студентов и вообще молодых кинематографистов, — это лучшее определение «Тембота». В каждой сцене Мустафина с оператором Иваном Турухано будто ищут подходящий жанр и тембр — правда, для всей картины.
Притча и высокая драма — застревают в горле: Таумурзаев как будто стесняется даже коснуться экранной матери, и это демонстрирует дистанцию поколений — одну из болезнейших точек момента — пожалуй, сильнее, чем их высокопарные споры. Формат дружеского роад-муви артистам куда органичнее — как и размеренный темп производственной драмы с погрузкой дагестанского камня, застольными шутками и курьезной прогулкой по рынку. Последняя, кстати, предшествует пику трагедии, что подчеркивает характерную для фильма контрасность соседних эпизодов.
Сюжет «Тембота» вообще движется на встречных эмоциях: жизнелюбивые зарисовки неизбежно чередуются с вмешательствами сценарного фатума, который для персонажей, по сути, играет ту же роль сурового родителя. Особенно мир враждебен к главному герою — будто бы слишком открытому для окружающей сдержанности. В финале душевную траекторию Тембота уточняет речь муллы — нет хуже пригрешения, чем разочаровать мать, — и, хочется верить, что кабардино-балкарское кино выйдет из тени этих навязанных обязательств, на которые жалуются в документальном эпилоге участники съемочной группы (и не только; это фрагмент документальной картины «Мы» Марьяны Калмыковой). Если хочется жить, а не выживать, нужно давать дорогу молодым.
«Тембот» в прокате с 16 февраля.
