В прокате франко-британский фильм «Сын» – второй проект в кинокарьере драматурга Флориана Зеллера, продолжающий его «семейную трилогию». В 2020 году он успешно дебютировал в режиссуре благодаря оскароносному «Отцу» с Энтони Хопкинсом, теперь настало время сместить фокус на детей: в новой ленте юрист Питер (Хью Джекман) пытается наладить жизнь страдающего депрессией сына. Бытовая драма о разрыве семейных связей и ментальных болезнях доведена Зеллером до крайности — манифеста с претенциозными библейскими отсылками (и, стоит отдать должное, впечатляющими актерскими работами).
Жизнь юриста Питера (Джекман) похожа на рекламный буклет. Он – профессионал с амбициями вырваться на самый верх политического бомонда. Дома Питера ждет жена, красавица Бет (Ванесса Кирби), и годовалый малыш Тео. Семейный очаг налажен и приносит радость, но это состояние покоя недолговечно: на пороге квартиры в стиле «лофт» появляется бывшая жена Кейт (Лора Дерн) и приносит тревожные новости. У их общего сына Николаса (Зен МакГрат) возникли проблемы, из-за которых тот замкнулся в себе, месяцами прогуливает школу, а на мать смотрит волком. Питер решает помочь сыну, ведь он искренне желает тому добра, но зависший над схваткой режиссер Флориан Зеллер прямо-таки кричит, что этого недостаточно. Питер пытался быть лучшим папой, и сам не заметил, как совершил роковую ошибку воспитания — так же, как в свое время и его отец Энтони (Хопкинс). Такая вот получается темная сторона Сансары: поколениями копившиеся проблемы неумолимо ведут к катастрофе.
Строго говоря, Питера действительно можно охарактеризовать как «правильного папу» из голливудских «буклетов»: он и плечо подставит, и плавать научит, и не побоится показаться смешным или грозным в своих наставлениях. Обделенный заботой (карьерист Энтони бросил его у постели умирающей матери), герой Джекмана не хочет повторения истории и старается быть для ребенка опорой. Он и в семье много лет оставался только ради Николаса, потому что любовь между ним и Кейт угасла. Развестись решился, только когда сын вырос и готовился выпорхнуть из родительского гнезда в колледж. Теперь же Питер с легкостью соглашается принять сына от первого брака в новую семью и продолжить свою миссию. Может, перемена атмосферы и места помогут подростку преодолеть депрессивный период? Нет – сделает только хуже: Питер, сам того не ведая, подведет несчастного Николаса к обрыву, выраженному в тяге к селфхарму и полному отторжению реальности. Флориан Зеллер напоминает, что порою гиперконтроль ребенка страшнее пожара, а лучшее – враг хорошего, но его методы вызывают неудобные вопросы.
Три года назад Зеллер удачно дебютировал в кино драмой «Отец», где ловкие монтажные переходы позволяли увидеть страшный мир, в котором живут люди с болезнью Альцгеймера. Тогда Энтони Хопкинс (получивший за роль заслуженный «Оскар») убедительно сыграл вредного старика, постепенно осознающего диагноз. От «Сына», представленного публике на прошлогоднем Венецианском фестивале, ждали ничуть не меньшего надрыва с визуализации анамнеза семейных и физических недугов. Но яблоко далеко укатилось от яблони: новый проект сворачивает на путь классической нравоучительной драмы. Зеллеру показалось важным зачитать прописные истины о правильном воспитании, которые слабо вяжутся со сложившимся вокруг режиссера флером интеллектуала. Слушайте детей, помогайте им найти свой путь, а не бездумно лепите из них лучшие версии себя: кажется, что этим принципам место в книжке «Воспитание ребенка для чайников», но никак не в ленте прогрессивного европейского автора.
Вообще, вся «прогрессивность» зеллеровского подхода в «Сыне» оказывается наносной и отвечает не столько фабуле, сколько новостной повестке: фильм озвучивает множество актуальных проблем, но не берется их раскрывать. Депрессия из болезни превращается в лавкрафтианское чудо-юдо, объяснить суть которого никто не рискнет: даже сам Николас спешно прерывает любые попытки раскрыть свое состояние, потому что нет слов, описывающих его боль. Зато в освободившееся от раскрытия главной темы время режиссер упаковывает политические заявления, вдохновленные «Закатом Западного мира» Освальда Шпенглера. Да, в семейной драме нашлось место для рассуждения об утратившем инициативу Новом Свете: эти мысли Зеллер транслирует через героя Энтони Хопкинса — очевидно, республиканца и целевую аудиторию апокалиптических прогнозов телеканала Fox. Возникновение этого тезиса в семейной драме кажется бельмом в повествовании и, похоже, служит лишь одной цели: вдохновить жюри престижного фестиваля, которое ценит злободневность выше цельной формы. У Рубена Эстлунда вот уже второй раз получается завоевать внимание всего лишь грамотным использованием этой нетрудной формулы. Чем Зеллер хуже шведского коллеги?
Ничем. «Сын» – продукт европейской фестивальной сцены, которая требует метафор попроще и высказываний погромче, еще и со звездным кастом. Потому фильм, соответствуя трендам, четко сегрегирует героев на хороших и плохих, выставляя Николаса безусловной жертвой жестокого мира взрослых. Мать его не понимает, отец не способен разглядеть личности, мечтая видеть сына в толпе безликих нью-йоркских яппи. А ведь Николас не «пыльный пиджак», а тонкая натура, мечтающая стать писателем. Похоже, именно боязнь несоответствия ожиданиям ввергает подростка в депрессивную кабалу. Стоит поскоблить сюжет — и хороший Питер превращается в некомпетентного семейного менеджера, недалеко ушедшего от предка, которого особо не скрываясь ненавидит. Откровение Зеллера не ново, но и его можно раскрыть с должным вкусом. Примеров масса: от хрестоматийного «Крамер против Крамера» до хулиганского «Большого папы».
Главная беда «Сына» – дефицит контекста. По эту сторону экрана никто не знает, каким отцом был Питер до развода (пасторальные флешбэки в семейный отпуск тут не помощники). Мы оставляем за собой право не верить в боль Николаса, потому что подросток-мученик в некоторых сценах переключается в режим хитроумного и неприятного манипулятора — тут уже не разберешься, кто на самом деле жертва. Зеллеру ничего не стоило доработать свою же пьесу, всего лишь расставив в ней правильно ударения. Вместо этой сугубо ремесленной сценарной работы он прибегает к заведомо проигрышным и претенциозным приемам, подавая «Сына» как текст библейского масштаба. Отсылки к религиозным сюжетам с середины ленты становятся главным движителем истории, потому как почерпнуть что-то из абстрактных диалогов становится невозможно: они топчутся на месте, тщась разрушить стену между ребенком и родителем. Приходится принять, что Николас — это аллюзия на Христа, плачущего на кресте по оставившему его отцу, а Питер — соответственно, Бог, наигравшийся с человечеством и отстранившийся от него. Мысль очень даже в духе современного прогрессивного деизма. Этот символический ребус Зеллера выливается к финалу в эмоциональную спекуляцию с оммажами «Пьете» и «Комнате сына» Нанни Моретти — еще одним фестивальным хитом из прошлого, сделанным не в пример более изящно.
Есть, впрочем, и спасательный круг, который не позволяет «Сыну» сгинуть в созданной им пропасти из аллюзий и смыслов. Во второй раз за пока недолгую карьеру Зеллер создает актерское кино, где сюжет отступает на задний план, давая раскрыться артистическим талантам. В первую очередь, разумеется, Хью Джекмана, который вложил в Питера невероятный драматический заряд. В моменты открытого конфликта актер блестяще отыгрывает широкий спектр эмоций: от непонимания ситуации до настоящей ярости и раскаянья. Энтони Хопкинс традиционно безупречен в практически камео, Кирби и Дерн отстраненно печальны — и им это очень идет. Но наиболее удивительным в этом капустнике больших звезд смотрится молодой Зен МакГрат, для которого «Сын» обещает стать трамплином в другую лигу. 20-летнему актеру удалось передать суть героя: безобидного, но все равно жутковатого, непредсказуемого в своей болезни. Несколько раз он чуть не переводит драму в семейный триллер, заставляя верить, что «Сын» сейчас слетит с рельс и окажется не тем, чем был раньше. Это чувство посещает при просмотре неоднократно, и тем больнее, когда внезапно нагрянувший саспенс разбивается об очередной лоукост-оммаж на Священное Писание.
