В российский прокат выходит вторая режиссерская работа Кирилла Соколова, автора провокационного фильма «Папа, сдохни», в России после показа на фестивале «Окно в Европу» прошедшего практически незамеченным, зато заслужившего восторженные отзывы зарубежной публики. В своей новой картине, ее можно было назвать не «Оторви и выбрось», а «Мама, сдохни», Соколов все так же — через кровь и слезы — отдает дань уважения Квентину Тарантино, но на мотивы сугубо русской жизни. Которая не меняется и вне зависимости от поколений точно характеризуется поговоркой «От тюрьмы и от сумы не зарекайся».
Отсидевшая четыре года Оля (Виктория Короткова) выходит на волю. Позади – абьюзивные отношения с ментом (Александр Яценко), которому она в пылу очередной ссоры выколола глаз, за что собственно и отправилась за решетку, и тюремные пытки со стороны погрязшей в федеральной системе исполнения наказаний семьи (мать Ольга Лапшина и сын Данил Стеклов). Впереди – борьба за дочь Машу (потрясающий дебют Софьи Круговой), все это время находившуюся под гиперопекой токсичной бабушки (Анна Михалкова). Оля хочет для Маши лучшей жизни, хотя, кажется, все вокруг на разные лады учат женщину давней отечественной мудрости про то, что кровь не водица, а яблоко от яблони недалеко падает. В общем, встреча с «исправительной» системой не за горами.
Кирилл Соколов – режиссер, безусловно, талантливый и самобытный. Как бывший киножурналист — насмотренный. В «Папа, сдохни» очевидными референсами были корейские фильмы и, конечно, Квентин Тарантино с его лужами крови. В «Оторви и выбрось» Соколов снова привычно идет по избранному пути, уже не стесняясь повторять ближе к кульминации, например, «Убить Билла», а в другие сцены добавлять впридачу отсылки к братьям Коэн. Старикам в среднероссийской глубинке, как и в техасской, тоже не место. Тут вообще не жильцы – все. В лучшем случае, если повезет, – выжившие. Отчаянные, но удивительным образом не отчаявшиеся. Особенно те самые «женщины в русских селеньях», на характерах которых и строится повествование фильма.
Неприглядная Анна Михалкова с кровью под носом играет бешеную «бабку», хотя лет-то ей немного, но в российской провинции и условные 50 – уже срок. Как в колонии, где работает героиня Ольга Лапшиной – еще одна «возрастная» мать, недовольная своим взрослым сыном потому, что он просто пошел по ее стопам, даже особо и не пытаясь найти свой особенный путь, выйти за рамки этой системы. Среднее, по отечественным меркам, поколение представляет, к сожалению, редко появляющаяся на экране Виктория Короткова, лицо которой то и дело «уродуют» синяками. Отсидевшая Оля желает наконец начать новую жизнь со своей дочерью, которая – ну мало ли – все-таки может и не повторит ошибок мамы и осточертелой бабушки. Героиня Софьи Круговой — главная, конечно, оторва, колючим взглядом озирающая окружающую ядовито-душную, истинно русскую хтонь, в фильме, правда, щедро разбавленную яркими красками (по преимуществу зеленой и красной). Все бы это оторвать и выбросить. Но не выходит. Кровь и впрямь не водица.
Соколов виртуозно миксует исконно российские архетипы с кассовым западным кинотрэшем, щедро поливает не слезами, а кровавыми соплями чуждую большинству новую этику, срывая глотку, перекрикивает фем-активисток, выступающих против домашнего насилия и тюремных пыток, но понимает, что, как и герой Александра Яценко (одного из немногих здесь мужчин), вековые устои сдвинуть не может. Поколения сменяются, а кулаки и пистолеты, как последние аргументы правоты, остаются неизменны. Опыт как минимум двух семей из «Оторви и выбрось» это доказывает. А сколько еще таких – по ту и другую сторону решетки – не сосчитать.
«Оторви и выбрось» в кино с 21 апреля.
