Имя совсем юной поэтессы Ники Турбиной в позднесоветское время, пожалуй, было известно почти каждому – и взрослому, и ребенку. В 1980-е вообще была мода на вундеркиндов — многие, впрочем, так и не смогли ужиться в новом времени – и для страны, и для самих себя. Так случилось и с Турбиной, чья жизнь в 27 лет трагически оборвалась. В начале нулевых — за 20 лет до выхода фильма про нее – вечную девчонку, чей иллюзорный талант растворился в родительских амбициях, равно, как и мечты ровесников о новой стране. Фильм «Ника», вмещающий в себя биографию восьми последних лет поэтессы, сняла молодая дебютантка Василиса Кузьмина, сама родившаяся на сломе эпох – в 1991 году.
В середине 1980-х Нику Турбину замечает Евгений Евтушенко, протекция которого помогает 10-летней поэтессе принять участие в Венецианской биеннале и получить там «Золотого льва». Но все это – в документальных кадрах. «Ника» Кузьминой рассказывает уже не про юное дарование, а молодую женщину – надломленную опытом, который для чуть более 20-летнего возраста — чересчур. В нем уже были и всесоюзная слава, и алкоголь с наркотиками, и сожительство с мужчиной, годящейся ей даже не в отцы, а как минимум в деды.
В конце 1990-х – начале нулевых Ника, которую играет Елизавета Янковская, живет с матерью Майей (Анна Михалкова) в Ялте и готовится к поступлению в столичный театральный институт. Учится жонглировать и читать стихи. Не свои. После 14 лет Ника не может писать — лишь нервно реагирует на такие запросы: от мимолетных знакомых, преимущественно мужского пола. Случайных и нет – последних с завидным постоянством поставляет Нике мама Майя, то и дело затевающая разговор о том, как она пытается прокормить семью рисованием киноафиш. «Бойцовский клуб» почти дорисован. «Все о моей матери» – в перспективе. Оба фильма, вышедшие в России уже в начале 2000-го, дают ключ к пониманию кинематографической «Ники» 2022-го.
Дебютантка Василиса Кузьмина, написавшая сценарий фильма вместе с подругой, кинокритиком Юлией Гулян, признается, что о Турбиной практически не знала, но прочитала книгу Александра Ратнера. Тот не только исследователь творчества поэтессы, но и друг семьи, которому как раз после смерти Турбиных (или Торбиных – такова была настоящая фамилия отца, или Никаноркиных, по фамилии матери) достались черновики стихов и прочие архивы. Женский тандем не превращает «Нику» в скандальное, хоть и лежащее на поверхности, расследование о том, кто же в действительности писал стихи Турбиной: восьмилетняя поэтесса или ее мать. «Ника» фокусируется на своего рода психологической одиссее по волнам памяти уже повзрослевшей поэтессы. Где находится место не только противоречивым взаимоотношениям с героиней Михалковой – само собой, основополагающим, – но и, конечно, трагической, даже невротичной любви, наложившейся на неудовлетворенные творческие амбиции.
Судьба Турбиной здесь – вовсе не позднесоветская иллюстрация модной за рубежом мифологемы про «клуб 27», хотя томимые неоном вывески ялтинских локаций (фильм, кстати, снят на пленку) явно намекают на влияние независимого американского кино. Скрупулезно составленные интерьеры и даже музыкальное сопровождение довольно четко задают место и время действия. Жизнь этой Ники в невероятном исполнении Янковской, балансирующей на грани поэтессы в завязке и милой влюбленной в платье не то чтобы любимой мамы, – словно слепок поколения, которое принято называть потерянным. Застрявшим между отчасти идеалистическими амбициями родителей, собственными мечтами и, не исключено, что вполне реальными целями. «Полынь-травой», как когда-то читала и/или писала Ника Турбина, – с «жизнью-черновиком», которую, увы, уже не переписать начисто.
«Ника» в кинотеатрах с 19 мая.
