Российский прокат настолько очистился, что самое время знакомиться с китайской анимацией, которая — уже без малейшей иронии — явление глобальное и занимательное. Выходящий в России полнометражный мультфильм «Монстр и маги синих морей» — хорошая точка входа в этот богатый мир, который ошибочно пытаются объединить с аниме. Рассказываем о специфике дунхуа и неожиданных решениях обаятельного китайского проекта.
В мире тысячи островов Куньлунь есть лечебница, где маги исцеляют любые хвори. Единственный недуг, который не поддается врачевателям, — загадочный Темный дух, который высасывает из больного всю жизненную силу вплоть до пигментации. Именно эту заразу мечтает победить молодой амбициозный целитель Бай Цзе (Лю Цун), разработавший специальное целебное заклинание с применением силы пяти стихий. Грандиозный замысел оборачивается катастрофой — и Бай Цзе отправляют в изгнание, где он продолжает совершенствовать метод, надеясь однажды вернуться и всем доказать, что был прав.
«Мулан» и «Кунг-фу панда» вас к такому вряд ли готовили: настоящая китайская анимация (дунхуа), подобно чайной церемонии, может просто утолить жажду [зрелищ], но расцветает только при более пристальном знакомстве. О визуальных достоинствах фильма Хуана Цзяньмина («Ежик Бобби: Колючие приключения») предупреждает уже живописный пролог, у которого перенимает эстафету компьютерная анимация. Бестиарий Куньлуня достаточно разнообразен, чтобы заинтриговать зевак — даже тех, кто уверен, что повидал большинство фантастических тварей (и знает, где они обитают). Вообще Куньлунь — это мифический пик, делящий название с реальной горной системой: в легендах он предстает эдакой смесью Олимпа и Райского сада, где обитают боги и невиданные создания, а потому, конечно, все (особенно правители) мечтали туда попасть.
Возвышенностей, хребтов, массивов и даже песчанных пещер в мультфильме действительно хватает — как и персонажей из древнекитайского трактата «Шань хай цзин» (Книга гор и морей), где описаны и Девятихвостый лис (тут — лисица, заведующая баром), и антропоморфные рыбы (жэньюй), выполняющие неблагодарную роль городской стражи, и прыткий дайкон, и, собственно, сам Бай Цзе — «всеведающий зверь», обладающий телом дракона и головой льва или тигра, которая украшена рогами. Обычный дракон тут тоже есть — не такой комичный, как в диснеевском мультфильме, который разгневал китайских зрителей, но тоже не лишенный чувства юмора. В конце концов, главный герой здесь поначалу незрелый балбес, совмещающий в себе неотесанность Шрека и вспыльчивость Медвежута из японского «Ученика чудовища», идущий, что называется, «в соседнем зале». У Бай Цзе тоже есть протеже — юный заклинатель ветра И (И Ай Ай), — который, как водится, научит старшего товарища едва ли не более важным вещам, чем тот сможет преподать взамен.
За перечнем любопытных деталей можно не заметить — или наоборот заподозрить, — что фантастические места и их обитатели перетягивают внимание от фабулы, которая сводится к противостоянию Бай Цзе с темным духом. Заметная драматургическая легковесность в «Монстре и магах синих морей» действительно есть — в каждой новой локации заложен потенциал для шекспировской драмы от условной Pixar, — однако тогда нужно проговорить и специфику сюжетосложения. Вроде стремительной, аттракционной экспозиции или отсутствия, по сути, полноценного антагониста: персонажи движимы не столько прагматичными целями, а наитием, душевным порывом. Хотя увязавшийся за Бай Цзе мальчик И нацелен решить проблему с нерастущим рогом, это лишь оболочка его внутреннего конфликта.
Аналогичный отказ от морального (о)суждения обычно отмечают в работах Хаяо Миядзаки — хотя ни он, ни японская мультипликация (или шире — искусства) не обладают монополией на более сложные, чем «хорошо» или «плохо», характеры и переживания. Сколько бы дунхуа ни пытались продавать как «китайское аниме», это две немало отличающиеся индустрии и культуры со сложной историей взаимного влияния: достаточно упомянуть, что первый цветной мультфильм в Японии сделали на Toei Animation по китайской сказке «Легенда о Белой змее» (1958), а в большинстве проектов до сих пор стараются избегать очевидной компьютерной графики, в то время как дунхуа может похвастаться хитами и в 3D-анимации (вроде «Мастера темного пути», «Медведей-соседей», «Короля обезьян» или кассовых рекордсменов «Цзян Цзыя» и «Нэчжи»).
В китайской анимации пробуют ужиться богатая традиция и стремительная поступь прогресса — вот и проект Хуана Цзяньмина во многом построен на эффектном балансировании: между геройским эпосом и площадной комедией с шрекианскими шутками про неприятный запах, иносказательным лаконизмом притчи и осовремениванием мифологических характеров при помощи мотивов аутсайдерства, танцами в стиле дэб и психологической подоплеки. Неуловимый темный дух, который веет там, где может, питается и отчаянием, и рессментиментом, и финансовыми сложностями, и депрессивными эпизодами. В согласии с балансом инь и ян каждый персонаж «Монстра и магов синих морей» обладает потенциалом лекаря, антагониста или окаменевшей от отчаяния статуи. Конечно, звучит наивно, но сохранять себя и помогать другим в нескончаемых пертурбациях жизни — кажется просто, только когда это делают мультипликационные персонажи. Для начала — исцели себя сам.
«Монстр и маги синих морей» в кинотеатрах с 21 сентября.
