В прокат выходит фильм «Голда. Судный день» израильского режиссера Гая Наттива, премьера которого состоялась в рамках Берлинского кинофестиваля. Главную роль – первой и пока единственной женщины-премьер-министра Израиля Голды Меир – сыграла британская актриса Хелен Миррен. Этот факт тут же стал предметом споров: создателей обвинили в том, что на роль взяли нееврейскую актрису, да еще и оскорбительно увеличили ей нос пластическим гримом. Впрочем, дальше этого дело не пошло — фильм получился как по учебнику исторических байопиков, не придерешься.
Из обширной биографии Меир авторы взяли один из самых сложных и спорных моментов: так называемую Войну Судного дня — ожесточенное противостояние Израиля и коалиции соседних арабских государств, длившееся в течение трех недель октября 1973 года и чуть было не вылившееся в глобальное столкновение ядерных держав США и СССР. Всё закончилось хрупким (как теперь уже понятно) миром, но какой ценой: за принятые решения и понесенные потери Меир пришлось отвечать перед специально созданной следственной комиссией. Именно её показания становятся этакой рамкой для истории о быстрой и кровопролитной войне — и о творившемся в коридорах власти.
Загримированная до неузнаваемости и портретного сходства с Голдой Меир актриса Хелен Миррен – немолодая, грузная, с пучком седых волос и вечной сигаретой в руках – бродит в сумраке рабочих кабинетов, выслушивая доклады военных начальников и душераздирающие переговоры с передовой. Безэмоционально – держит лицо, давая себе волю лишь наедине с верной помощницей, тайно увозящей её в клинику на очередной курс болезненной противораковой терапии. Стоит ли мир сотен жизней – вопрос, который висит в воздухе на протяжении всего фильма, оставаясь, по сути, без правильного ответа. Оправдание комиссии не облегчает вину, всю тяжесть которой Меир берет на себя, умалчивая об ошибках разведки.
Как и о подробностях личных бесед с госсекретарем Генри Киссинджером (Лив Шрайбер) — пожалуй, самых живых сценах сухого фильма-констатации, иногда прерывающегося реальными кадрами хроники (почему бы и их не разыграть – вопрос). Именно эти разговоры демонстрируют лучше прочих силу убеждения и убеждений этой женщины. Противостоящей союзным армиям соседних государств, враждующим сверхдержавам и попросту бряцающему оружием агрессивному патриархальному миру. Подходящую случаю современную повестку авторы обходят по касательной, визуально повторяя её ставший каноническим неженственный образ и помещая героиню в бесполую политическую среду – разве что детали указывают на существующий где-то глубоко конфликт. «Раньше премьер-министра встречали стоя», — подмечает Меир, заходя в очередной кабинет, где за столом сидят её подчиненные мужчины, чье уважение женщине даже на таком посту заслужить будто бы всё равно в разы труднее.
С Киссинджером она, однако, не церемонится, хлестко отбивая попытки пригрозить мировой ядерной войной в случае непрекращения огня. Вспоминает детство в Российской империи и напоминает ему, «американцу, госсекретарю, а потом уже еврею», что в Израиле читают справа налево. И признание независимости и в целом права на существование государства, доставшегося кровью, но не принятое соседями, — цель, добиться которой является священным долгом всего народа. Но отвечать за них придется ей одной. Вместо душераздирающих драматических сцен – слезы, застывшие в окруженных морщинами глазах, и выписанные карандашом в блокнот ежедневные цифры потерь, где за каждой — чья-то жизнь. О том, что важна каждая, тут говорят тоже между строк, но на этом будто бы и строится всё тяжкое противоречие и проклятая неоднозначность. Кому-то победа, а кому-то — сын родной.
«Голда. Судный день» в прокате с 7 сентября.
