До российских кинотеатров добрался камерный фильм Люсиль Хаджихалилович «Уховертка» — актуальный что для пандемии, что для тревожных событий 2022-го. Рассказываем об уникальной картине, в которой можно увидеть дух двух Дэвидов — Линча и Кроненберга.
Европа после войны. В небольшой квартирке живет 10-летняя Мия (Романа Эмелаэрс), чьим ледяным (!) зубам нужен каждодневный уход. За стоматологические услуги и прочий быт отвечает некто Альберт (Пол Хитон), приставленный опекать девочку, пока голос из телефонной трубки не прикажет готовить ее к «отправке». Ранее Мия не видела, что происходит за порогом квартиры, — только рассматривала загадочную картину с усадьбой да играла с местными насекомыми, устраивая цирк из жеваной газетной бумаги на подоконнике.
«Уховертка» — экранизация одноименного романа Брайана Катлинга, вдохновленного образами из сна, первый за шесть лет полный метр Люсиль Хаджихалилович — самобытной французской постановщицы боснийского происхождения. Компактный и таящий много тайн в дурмане видеоряда, фильм продолжает магистральную линию Хаджихалилович: это мир, похожий на наш, но напитанный мраком и рассматриваемый в масштабе чашки Петри — на примере отдельной квартиры и подобия семьи. Эффект «Уховертки» подобен видению, какое приходит в сумерках при взгляде на обойный узор: привычное кажется сюрреальным, недосказанность обретает тревожный подтекст.
Кафкианский сюжет наполнен странностями в духе Дэвида Линча (первый кадр — крупный план уха, как в «Синем бархате») и жутковатым отношением телесного и механического, как у Дэвида Кроненберга (девочкины протезы напоминают шлем страха из «Пилы»). В остальном — это гипнотическое повествование как будто без конца и начала: когда от истории Мии и Альберта отпочковывается линия раненой официантки Селесты (Ромола Гарай) и ухаживающего за ней господина Лоуренса (Алекс Лоутер из «Конца ***го мира»), судьбы двух женщин образуют петлю Морбиуса.
Если прошлая работа постановщицы — «Эволюция» — показывала страх мальчишек перед хтонью взрослой жизни, на которую их обрекают подозрительные женщины в белых одеяниях, то «Уховертка» — симметричный и куда более леденящий взгляд с позиции девочки под тотальным надзором мужского мира, только что потерпевшим гуманистическое фиаско. Альберт и его — буквально — картина мира, которую рассматривает Мия, — изображает старую усадьбу, которая полыхает то ли в лучах заката, то ли пожара перемен.
«Уховертка» полна таких проекций и рифм — одно название обещает непокой. Если никто не залезет в ухо, как опасались люди при первой встрече с насекомым, то само герметичное устройство — общества? (анти)утопии? — обнаружит щель, куда и направится свободная мысль. Или через нее вырвется подсознательное, потаенное — как воспоминание о детстве при виде бокальных бликов, как непреднамеренный удар бутылочной розочкой от пары фраз незнакомца.
Мир по Хаджихалилович травмирован и воспроизводит душевные раны в уродливом стремлении к «порядку», в поиске ножа для раны. Если другой культовый режиссер Гаспар Ноэ, супруг постановщицы, приглашает излить это несовершенство, изгнать его гротескными ритуалами, то «Уховертка» не превращает чуму в праздник, а позволяет заглянуть в щель и увидеть, как мерно щелкает механизм обычного насилия. Дома — и далее везде.
«Уховертка» в прокате с 4 августа.
